Дворянка Орловская (мистический рассказ)

        Лет пяток тому назад, работала наша бригада шабашников на строительстве дома в одной из ближайших деревенек. Деревенька была старинная и должно быть насчитывала не одну сотню лет после своего возникновения. По высоким берегам небольшой речушки, с одной и другой стороны теснились сотня, другая старых и новых изб.

        Помимо них были заметны остатки еще десятка строений красного кирпича. В том числе полуразрушенной церкви и старинной барской усадьбы, разобранной на кирпичи предприимчивыми жителями для возведения своих домов.

        Собственно говоря, мы даже не строили, а отделывали уже готовое здание внутри. Нашей задачей было соорудить парилку, ванную комнату и санузел. Да еще кое - что по мелочам.

        Само здание было старинной постройкой со стенами метровой толщины, одноэтажным и с множеством комнат. Раньше, в дореволюционные времена оно было церковно -приходской школой. Потом, при советах, клубом, а может и еще чем - то. В смутные перестроечные времена оно стало бесхозным, и было продано за копейки местным сельсоветом первому, кто пожелал его приобрести. А пожелал приобрести его достойный человек, работник мясокомбината.

        С того времени прошло много лет, а переустройство бывшей школы под жилой дом или дачу, называйте, как хотите, шло ни шатко, ни валко. Потом у хозяина появились деньжата, и он решил ускорить вялотекущие работы, пригласив бригаду шабашников. Выбор пал на нас.

        В состав бригады, не считая меня, вошло еще трое человек - каменщик-плиточник и двое продувных мастеров на все руки. Подобные бригады создаются на разный период. Бывает, что коллектив разваливается, не успев поработать, а бывает, что и на несколько лет.

        Каменщик отвалился от нас через пару недель, после того, как закончил кладку стены и ее облицовку кафельной плиткой. Остальные работали несколько месяцев, пока у клиента были деньги. Сделано было много, но дел еще оставалось на год или того больше. Все уперлось в презренный металл. Вернее его отсутствие.

        Строение было вполне пригодно для сносной жизни. Электричество, отопление от газовой печки, подключенной к центральной газовой магистрали, канализация, водопровод, который замерзал только в лютые морозы. Даже радиоприемник и телевизор. Правда, "ящик" принимал, и то с помехами, только местную городскую программу, которая баловала лишь детскими мультиками и бесконечным польским сериалом про четырех собак и танкиста, а может и наоборот, точно не упомню.

        Строительство шло в нормальном темпе. Клиент в те времена работал в столице и потому не часто нас навещал. Что вполне устраивало. Нет ничего хуже, когда заказчик стоит над душой, мешая своими советами, не всегда компетентными, и дышит в затылок.

        Рабочий день начинался часов в девять утра, после легкого завтрака, прерывался на часовой обед около часу дня. Работа заканчивалась по-разному, то около пяти вечера, а порой и около восьми- девяти часов. Это была ненапряжная стройка. Суммы на выплату зарплаты были оговорены по средним шабашным расценкам, взаимоприемлемым с обеих сторон. Короче, работать так, было одно удовольствие.

        Еду готовили сами из привезенных из города продуктов. Если чего не хватало, то хозяин не возражал против посещения подвала, в котором всяких консервированных продуктов домашнего приготовления, начиная от варенья, соленых помидоров, огурцов, всевозможных овощных солянок, заканчивая экзотическими по нашим местам солеными арбузами, могло бы хватить на взвод солдат и на полгода вперед.

        Не ради пиянства окаянного, а дабы не отвыкнуть, потребляли, в большинстве случаев, в разумных пределах, пиво и различные водки.

        По вечерам, после работы, садились за стол, доставали потертую колоду игральных карт и резались в "дурака" допоздна. Когда совсем надоедало, заваливались на кровати, слушали музыку и новости по радиоприемнику, смотрели телевизор и мирно засыпали до следующего утра.

        На выходные дни уезжали домой на своей "тачке", старой, раздолбанной донельзя легковушке. В понедельник утром возвращались, чтобы продолжить свою плодотворную работу. Идиллия, да и только!

        Так продолжалось всю зиму и почти до самого лета, когда по финансовым причинам, мы покинули сей строительный объект.

        Но в конце нашего пребывания, лично со мной произошло событие, о котором попытаюсь рассказать.

        Дело в том, что после того, как растаял снег, и вокруг зазеленела травка, в округе появились цыгане. Не знаю точно, то ли они поселились своим табаром в одном из брошенных домов на окраине деревеньки или купили у кого-то из местных алкашей дом за ящик водки.

        Поначалу они несколько раз безуспешно пытались продать, а вернее всучить нам какие то электроинсрументы, маде ин не у нас. Но китайские поделки, которые выходят из строя, прежде чем их включишь в сеть, нас совершенно не интересовали.

        Затем они стали разъезжать на машинах и собирать все то, что плохо лежит. Прежде всего, металл. А перемахнуть через забор или зайти с тыла к нашему объекту было незатруднительно.

        Инструмент - это богатство шабашника. У каждого из нас, была масса инструмента. Рубанки, простые и электрические, циркулярные пилы, ножовки, лобзики, дрели, шуруповерты, шлифовальные машинки и десятки других подобных вещей, все это входит в арсенал мастерового. Порою для того, чтобы увезти все это с оъекта, на котором закончена работа, приходится два или три раза гонять легковушку, всклянь набитую инструментом, до своего дома.

        За многолетнюю практику строительной деятльности не раз бывало так, что, приехав на место работы всего после одного дня отсутствия, можно было не досчитаться инстумента на много десятков тысяч рублей.

        Таких вольностей допускать нельзя. И мы вытащили жребий, кто и на какие выходные должен оставаться на объекте для охраны имущества. Понятное дело, что дружественный народ нисколько не более вороват, чем отечественные алкоголики. Да когда сопрут твое кровное, то не будешь разбираться, свои ли умыкнули или не совсем свои…

        В один из вечеров в пятницу, когда мои подельники свалили по домам, а мне по жребию выпало остаться, то после обильного ужина, а надо сказать, что мы придерживались мнения, что на ночь надо хорошенько поесть, чтобы черти не приснились, залег на кровать.

        Чтобы всем супостатам в округе было видно, что, несмотря на отсутствие под окнами автомобиля, в доме кто - то есть, свет был включен и в гостиной и на кухне, окна которой выходили на другую сторону дома.

        Я включил телевизор и взял в руки газету. Свежих газет у нас не было, их мы привозили из города лишь по понедельникам, поэтому пришлось довольствоваться одной из тех, что была извлечена из огромного вороха старых, в изобилии устилавших все подсобки дома.

        Следует оговориться, что все помещения дома хозяином были до нельзя забиты всем тем старьем, которому нет места в городской квартире, где он жил. Его жалко было выбросить, и потому оно свезлось на дачу. Весь такой хлам, обычно годами лежит, пока не устраивается генеральная чистка и большая часть вещей летит в костер.

        Помимо этого наш клиент был оригиналом и любил литературу про вурдалаков, упырей, нетопырей и прочую нечисть. Все его старые газеты были забиты леденящими душу историями про их существование в нашем реальном мире и ужасными проделками, которые они вытворяют над православными.

        Понемногу сон сморил меня. Монотонное бормотанье из телевизора, шум листьев сирени за открытым для свежести в комнате окном и позднее время, способствовали сну. Мои сноведения были неожиданно прерваны чьим то плачем. Открыв глаза, я не сразу понял, откуда доносились тихие рыдания и всхлипывания.

        Потом до меня дошло, что эти звуки доносятся через окно с улицы. Я выключил в комнате свет, подошел к окну и увидел через решетку, загораживавшую его, что на скамейке, у стены дома кто - то сидит в светлой одежде.

        Накинувши трико и куртку, вышел на улицу и подошел к скамейке. В свете полной луны, изредка скрывавшейся за пробегавшими по небу облаками, моим глазам предстала девушка.

        Она сидела, поджав под себя ноги и скрестив на груди руки. Вся ее одежда была белой и, насколько я мог судить, какой то старомодной. Даже на голове у нее светлел какой то чепчик, напомнивший мне точно такой же, какой носила моя бабка, лет тридцать с лишним тому назад.

        Я подошел поближе и спросил незнакомку о причине ее плача. Она ничего не ответила, а лишь еще сильнее прижала к себе руки. Что-то тут не так. Присел рядом с ней на скамью и продолжил свои распросы. Наконец девушка перестала плакать и ответила мне. Правда, говорила она как-то странно, окая, и среди ее речи звучали слова, которые если я и встречал, то в прозе русских классиков, а не современных людей.

        Из ее путаного рассказа я понял, что кто-то разрушил могилку ее матери, которая, якобы похоронена за нашим домом, и ее надо поправить. В мою голову закралось сомнение, а не помешанная ли она? Какая могила, какая мать? Кто ее похоронил за домом?

        Видимо девушка уловила в моем поведении недоверие и вновь тихо заплакала. Успокаивая ее, я ненароком коснулся руки незнакомки. Рука была ледяная. Да она же совсем замерзла! На мои приглашения пройти в дом и выпить горячего чаю, она лишь покачала головой. Ну, уж нет, что я зверь? И поспешил в дом. Через, буквально, десять минут, когда я выскочил с чашкой цейлонского чая в одной руке и байковым одеялом в другой, то на скамье никого не было!

        Черт побери, где же девица? Обошел вокруг дома, пригляделся в свете луны, насколько это было возможно, ко всему прилегающему участку. Решительно никого не было видно! Подошел даже к калитке, но она была заперта изнутри на висячий замок, так же как и тогда, когда я ее закрыл при отъезде моих ребят домой.

        Недоверчиво хмыкнув, прошел в дом, поставил чай на стол. Еще раз, на всякий случай выглянул в окно. Вновь ничего не увидел, пожал плечами. Лег на кровать и, поскольку замерз, пока ходил на улицу, накинул на себя дополнительно то одеяло, что держал в руках, и уснул.

        Проснулся я поздно, около обеда, от крика деревенских петухов и яркого солнечного света, лившегося из незавешенных окон. На улице слышался шум от проезжавших мимо дома автомобилей, звуков разговора, приехавших из города и столицы жителей окрестных дач.

        Встал, потянулся и почувствовал, что весьма голоден. Заглянул в холодильник и на кухню. Все хорошо, а хлеба нет. Единственный сухарь, оставшийся со вчерашнего дня, погрызли обнаглевшие мыши, часто наведывавшиеся в наши аппартаменты из под пола и с окружающих полей.

        Пришлось поцивильнее одеться и пойти в местный чипок, который работал два раза в неделю по полдня. Один раз в середине недели и еще один раз в субботу, когда в деревне был наплыв дачников.

        Торговая точка располагалась в бывшем строительном вагончике без колес, обшитым листами железа, для предотвращения от несанкционированного проникновения нежелательных личностей, иногда бродящих по окрестностям.

        Рядом с вагончиком находилась церковь, которую начали восстанавливать и параллельно с этим проводить воскресные службы. По этой причине вокруг толпилось много народу. Кто стоял у церкви, кто у палатки. Пришлось занять очередь за желающими приобрести продукты.

        Немного погодя, мимо меня прошмыгнул в открытую дверь местный "хрон", желающий потушить неугасимый пламень в своих внутренностях, пылающий со вчерашней пьянки.

        Однако вскоре он вылетел из помещения под неодобрительные крики очередников и вопль продавщицы, категорически отказавшейся дать в очередной, последний раз, и в долг, пузырь с живительной влагой страждущему.

        Дыша перегаром, страдалец пристроился за мной, и начал считать мелочь, затерявшуюся в карманах. Не найдя достаточного ее количества, он обратился с пламенным призывом к подошедшим дачникам- москвичам, подать на приобретение свечки в храме, которую необходимо срочно поставить во здравие его бабушки.

        И тут я стал свидетелем следующего разговора. Мужик, желая правдоподобно обосновать версию приобретения свечки, утверждал, что бабка, сидевшая на крылечке дома напротив церкви - его любимая родственница. И ей скоро стукнет сотня лет или даже больше и для сего надобно поставить ей свечку во здравие. Так как она его самая родная бабка и самая любимая. И живет она тут с незапямятных времен, когда еще и самодержец российский был жив. Что она еще девчушкой у местных дворян Орловских прислуживала.

        Заинтересовавшиеся, или сделавшие вид, что они заинтересовались, москвичи, по всей видимости, недавно приобревшие в этих местах участок, начали распрашивать пьяньчужку об истории деревни. А он, подобно павлину, распушившему свои перья, польщенный вниманием посторонних людей, красочно излагал.

        С его слов выходило, что деревенька в свое время была весьма знаменита. Жили здесь купцы и дворяне соседнего города в своих загородных домах, почитай весь летний период. И самые известные, такие как Орловские, у которых в услужении была его бабка.

        Сами они давно почили и были похоронены на местном кладбище, а кладбище то располагалось не рядом с церковью, как это положено на Руси, а неподалеку от бывшей школы. Потому как там места много, а возле церкви места вовсе нет для захоронений.

        А потом, когда после знаменитой перестройки в стране, рухнула все стройки, то понаехало на деревню народу видимо-невидимо и стали они за бесценок скупать все земли. Очень крутые из Москвы купили территорию кладбищенскую, пригнали бульдозер, сравняли все могилы, да и отгрохали на их месте свои коттеджи.

        Да, видно не все так ладно оказалось. И фундаменты у них просели, и стены кое где потрескались, да и огурцы не очень хорошо растут на тех местах, где плиты могильные лежали. Аура не та.

        Блин горелый! А ведь мужик говорит о том месте, что за окном той самой школы, где мы работаем! То есть там раньше было кладбище.

        Наконец, очередь продвинулась, я купил батон белого хлеба и пошел по дороге к себе. На скамейке сидела та самая древняя бабка, о которой, по-видимому, рассказывал ее внук в очереди!

        Мне на ум пришло все то, что было прошлой ночью, а ведь получается, это был не сон!

        Я подошел к старухе и поздоровался. Вопреки ожиданиям, что бабка по причине возраста, должна быть совсем никакой, у нее были пронзительные голубые глаза, сносный слух и присутствие памяти!

        Извинившись за то, что помешал ее покою, спросил, а верно ли она служила у местных дворян?

        Из ее рассказа, с поминутными отвлечениями от того, что меня интересовало, удалось выяснить следующее.

        Бабка пошла в первые классы приходской школы при местной церкви еще при царе. Попечителем школы была Орловская, мелкопоместная дворянка. Она то и приметила понравившуюся ей школьницу, дочь местного шорника. Взяла в воспитаницы и свела со своей старшей дочерью, которой по тем временам было осьмнадцать годков.

        Продолжалось это знакомство не более году, так как вскоре вся страна встала на дыбы по причине революции и последовавших за нею событий. Молодая Орловская умерла от тифа, следом за нею последовала мать. Их, действительно похоронили на самом краю кладбища и поставили на месте захоронения чугунный крест и плиту.

        Поблагодарив старуху за ее рассказ, пошел на место своей постоянной дислокации.

        Прежде чем открыть дверь, я подошел к скамейке, на которой вчера сидел и внимательно присмотрелся к земле. Но никаких следов видно на ней не было. Хотя… Что это? Между скамьей и стеной что-то белело. Нагнувшись, я увидел сережку. При более внимательном рассмотрении оказалось, что у сережки сломана застежка, а сама она была сделана из потемневшего от времени серебра, обрамлявшего крупную, тусклую жемчужину.

        Насколько мог судить по своим скромным познаниям в украшениях, я догадался, что передо мной натуральный жемчуг! Мне когда то рассказывали, что если настоящую жемчужину подержать некоторое время в руке, то она перенимает тепло руки и, сохраняя его, светится более ярко. Вроде бы все так и было!

        Что же получается? Все произошедшее ночью явь? Осталось проверить последнюю догадку, для чего пришлось пройти в самый дальний угол земельного участка. Так оно и есть, среди буйных кустов сирени, лежали два больших обломка камня, какое-то подобие обработанного белого известняка. На одной из сторон под слоем зеленого мха проглядывали буквы!

        Ясно виднелось слово "Орловы" и две даты, означавшие 1918 год. Никаких сомнений не может быть, под разломанной каменной плитой - могила матери и дочери! Единственная странность, мистическая странность, как дочь, будучи умершей, говорила со мной ночью?

        А я обещал ей поправить могилку матери. Получается не только матери, но и ей самой!

        К вечеру небо заволокло тучами, природа хмурилась, вдалеке громыхало. Сполохи ночных зарниц разом охватывали полнеба. Но вопреки ожиданиям, дождь так и не пошел. Порывы ветра оторвали на крыше лист кровельного железа, грохотавшего всю ночь. В заключение через лестничный проем, ведший на мансарду, донеслось хлопанье внезапно открывшейся двери.

        Пришлось вылезать из теплой кровати и лезть закрывать дверь. Через окно мансарды я невольно посмотрел в угол участка, где находилась разрушенная могила. Вокруг нее струилось какое-то неестественное сияние, казалось оттуда исходили, прямо из-под земли, какие-то лучи. Мне стало не по себе.

        Всю ночь было неспокойно, казалось, воздух насыщен электричеством. Даже в темноте границы всех предметов казались резко очерченными. Будто кто - то неведомый обвел их контуры мелом. На ум пришли рассказы об огнях Святого Эльма и прочих загадочных и таинственных вещах.

        Проведя бессонную ночь, едва дождавшись утра, я взял, стоявшие в коридоре лопату и лом. Вышел на улицу, прошел в угол участка, туда, где находилась развороченная могила и начал поправлять ее. Прошло не менее четырех часов, прежде чем она приобрела нормальный вид. Мусор и выдранная сорная трава перекочевали в сторону оврага. Могильная плита ровно легла на землю и была по мере возможности очищена от грязи и мха.

        Затем я отнес инструменты в дом, прошел к тумбочке, стоявшей у моей кровати, вынул из нее старинную сережку. Это не мое, а ее. Вновь взял лопату и закопал сережку под могильной плитой.

        Следующую ночь спалось спокойно и без сновидений. Лишь под самое утро мне приснился, какой то очень хороший сон, такие видятся только в детстве. И уже просыпаясь, я услышал полу- во сне, полу- наяву шепот.

        Если мне не изменяет память, это было слово "спасибо".

Отзыв читателя

        С интересом прочитала Ваш рассказ. Спасибо Вам большое. Это с Вами и вправду случилось?

Инга, Киев.

        Семеныч:

        Привет, Инга из Киева!

        События, описанные в мистическом рассказе, имели быть место и частично основаны на реальности. Старинная школа, в которой я с приятелями провел несколько месяцев, и которая перестраивалась, находится в деревне Лукерьино в Подмосковье. Кладбище новорусские владельцы сравняли бульдозером полностью и застроили коттеджами. Но дождем из под земли еще вымываются и кости и ритуальные вещи.

        Кстати, описано не все, что там произошло, за недостатком суетного времени опущена большая часть действительности.

        Не исключаю возможности написания более подробной версии в текущем 2012 году.

        Всего наилучшего. Семеныч.

Продолжение мистической истории про дворянку Орлову.

        Несколько лет тому назад мною было опубликована история про дворянку Орлову. Она вызвала, судя по всему, определенный интерес у читателей, были даже недоуменные вопросы о действительности и правдивости происходившего.

        За минувшее время произошло несколько событий, связанных с этой историей, которые, по крайней мере для меня, были довольно-таки существенными.

        Из той троицы, что на написание первой части истории, была объединена во временный творческий коллектив строителей полу-любителей, полупрофессионалов, а по простому шабашников, на сегодня в этом бренном мире осталось двое, в том числе и ваш покорный слуга.

        Один из нас не устоял в борьбе с зеленым змием и, как говорят англичане, присоединился к большинству. Это у них такой своеобразный юмор.

        Другой коллега по ряду причин отошел от меня и стал заниматься все больше индивидуальной деятельностью. Какой конкретно, лучше уточнять не буду.

        Короче - одних уж нет, а те далече.

        Мне же волею судьбы вновь пришлось появиться в достопамятных местах, то бишь той самой известной деревне (по другим источникам - селе) Лысцево. Все дело в том, что один из, скажем, неординарных клиентов попросил помощи в строительстве здесь коттеджа. То есть поступило предложение, от которого нельзя было отказаться. Хотя годы и здоровье уже не позволяли мне скакать как прежде молодым козленочком по стройплощадкам и кровлям.

        С нескрываемой ностальгией прошел по памятным местам деревушки.

        Домов старой постройки осталось не так уж и много. Преобладали все больше новоделы. Какие нормального современного вида. А какие и вычурные, с претензиями на оригинальность и модернизм.

        Старые дома ютились преимущественно на обоих берегах Коломенки. Навороченные коттеджи - только на одном, куда без проблем можно было попасть на автотранспорте.

        Правда, имиджу и самого села и окружающим окрестностям грозил огромный в несколько гектаров участок, огородившийся забором из профнастила. Ребята, у которых с деньгами особых проблем нет, подобно старателям из форта Доусона (читайте Джека Лондона), столбят будущие золотые прииски. На счет золота в наших краях напряжно, а вот отгрохать свинарник, коровник, птицефабрику по нашим законам здесь никто не помешает.

        Импортозамещение сельскохозяйственной продукции в ответ на санкции гнилого запада.

        Ну а то, что соответствующим амбре здесь будет наполнена вся атмосфера, то кого это волнует? От администраций разных уровней и до места выращивания скотов и курочек расстояние во много километров.

        Вы когда-нибудь ездили на электричке от Рязани до столицы? Так вот, проезжая мимо остановки "Совхоз", пассажиры начинают крутить носами, принюхиваться и подозрительно смотреть друг на друга. Правда их опасения напрасны - просто рядом с железной дорогой расположено производство живности для снабжения столицы мясом, с соответствующим запахом его обладателей.

        Мало того, мне доводилось строить кое-что в поселке Томилино неподалеку от тех мест. Во время войны небезызвестный фельдмаршал Паулюс коротал в одном из поселковых типовых домишек свой плен.

        А рядом над большой поляной торчали металлические мачты с паутиной проводов, местные аборигены называли это "электрическим полем".

        Хотя не уверен, может его теперь уже и в помине нет.

        Так вот, рядом была расположена птицефабрика. Роза ветров здесь крутилась во все стороны, снабжая, особенно в жаркие летние дни, округу таким тошнотворным запахом, что и поныне при воспоминании о нем мне становится не по себе.

        Каково будет жителям и дачникам Лысцево и округи, коли отгородивший огромный участок новый владелец затеет подобное строительство?

        А по непроверенным данным в печати проскользнуло сообщение о приобретении некой концессией земли под разведение живности и участии в сем мероприятии небезызвестного N. И оный и местная администрация опровергли злобные слухи, что по мнению большинства жителей, лишь подтверждали их достоверность. Правда по совсем последним сведениям, владельцем стал мужик с востока, занявшийся выращиванием гусей, индюков и еще чего то, не менее дурно пахнущего.

        Впрочем, наше дело было предупредить клиента, что затевает строительство, о дальнейших последствиях, а там уж пусть он решает. Строить или нет.

        Итак, участок на котором мне возможно предстояло возвести коттедж, был огорожен с трех сторон, имел на своей территории строительный вагончик, металлическую емкость под воду в виде цистерны и домик неизвестного архитектора в самом дальнем его углу.

        Поскольку территория была не для кооперативного сада, а почти городского поселения, то уже был надобен проект дома. А проекты стоят определенные "бабки", за каждый лист вынь, да положь три тысячи рублев, может и боле, а таких листов набирается не один десяток.

        Ну да ладно, владельцы хотят жить в комфорте, пусть платят за это удовольствие, мне то что? Любой каприз за ваши деньги.

        Первым делом, конечно, надо совершить обход окрестных территорий, с целью выяснения всех моментов, о которых продавец участка вряд ли скажет.

        Вторым делом - профессионально-строительным взглядом спрогнозировать возможные трудности в будущем начинании. О них говорить не будем, они интересны далеко не всем.

        Как бы там ни было, стройка века началась.

        После устройства примитивного забора из деревянных столбов и сетки рабица, который отгородил участок от улицы, принялся за обустройство вагончика. Место под инструмент, под размещение рабочих, подключение к электричеству, создание всех необходимых бытовых условий, все это занимает определенное и далеко не малое время.

        В праведных трудах прошел сезон. В редкое свободное время наведывался на речку Коломенку с целью непромышленного лова рыбы.

        А надо сказать, что, несмотря на все пакости, кои люди устраивали этой немноговодной речушке, что-то в ней еще водилось.

        Грешным делом еще десятка три лет тому назад приходилось безобразничать в ней с бреднем. Когда вдвоем, а когда втроем, мы процеживали мутные воды в тщетной надежде отловить достаточное количество рыбы и приготовить из нее уху и жаркое.

        Порой в некоторых местах извлекали черепки глиняной посуды - горшков и кувшинов, которые могли бы представлять для местных краеведов несомненный интерес. Мы же отправляли осколки прошлого на дно, откуда их и извлекали. С течением лет они станут только еще более ценными.

        Однажды даже изловили водяную черепаху. Мой напарник изумился - они же здесь по определению не могли водиться. Но я рассказал ему секрет появления земноводной твари в здешних местах. Все дело в том, что один из моих коллег был родом с Волги и я однажды попросил его привезти оттуда черепаху для моих малолетних сыновей. Просьба была исполнена и мудрая Тортилла прожила всю зиму в моей городской квартире, забившись под диван.

        За всю зиму она подавала признаки жизни раза два или три, начиная свистеть из своего закоулка. И тогда извлекалась на свет божий, перед ней ставилось блюдце с какой-то едой и водой. Первую она отвергала, а воду жадно выпивала, после чего впадала в спячку. По весне черепаха стала проявлять признаки беспокойства и помимо воды сначала ела мелко нарезанные полоски вареной колбасы, а потом и дождевых червяков, возможность накопать которых появилась после оттаивания земли.

        Интересно было смотреть, как черепаха вытягивала из под своего панциря змееподобную голову, прицеливалась и жадно хватала пастью предложенную ей пищу.

        В начале лета всей семьей, захватив мудрую черепаху, отправились на садовый участок, что был в нашем владении неподалеку от Коломенки. Детишки на участке сделали для черепахи подобие песчаного кратера, откуда она несколько раз безуспешно пыталась сбежать.

        Когда же детворе наскучило с ней возиться и она переключилась на другие занятия, то Тортилла этим и воспользовалась. Надо так понимать, что природный инстинкт подсказал, что речка была под горой, куда она и сбежала до того, как мы ее хватились.

        И только через несколько лет земноводная была изловлена бреднем, после чего и была окончательно отпущена на свободу. Должно быть скучно ей и одиноко в наших местах, но доживать видно придется без общества своих собратьев.

        Но вернемся к нашему повествованию.

        Как-то однажды вечером я возвращался с речки еще до сумерек с пятком невзрачных окуньков к строительному вагончику. Жил пока в нем в гордом одиночестве, производя подготовительные мероприятия к дальнейшему строительству. Чего платить нанятым рабочим деньги, коли сам пока могу управляться? Не доходя до места, поравнялся со старухой, что шла со мной в том же направлении. Она тяжело передвигалась, опираясь на самодельную клюку, а через плечо у ней висела берестяная торба на крученой веревке, в которой лежало что-то большое и бесформенное.

        - Бабуся, тебе помочь?

        Старуха посмотрела на меня пронзительным взглядом широко посаженных глаз. У нее было морщинистое лицо, на щеках играл старческий румянец, а глаза и выбивавшиеся из под огромного клетчатого платка волосы были иссиза-черного цвета. Ну прямо-таки вылитая ведьма! Таких рисуют в детских книжках, да показывают в фильмах-ужастиках.

        - Помоги, милок, помоги.- Промолвила она. Взял у нее торбу и повесил на плечо, придерживая одной рукой, так как другая держала пакет с рыбешками и удочку с подсачником.

        Когда мы по дороге дошли почти до моего пристанища, то спросил бабку - далеко ли она живет?

        - Да туточки, за забором от тебя.

        Эка старая карга, все знает, а я ее так первый раз вижу!

        Дойдя до калитки соседнего участка, бабка ткнула своей клюкой в нее и, пропустив меня с ношей вперед, вошла следом. Что-то во мне недобро шевельнулось, но не бросать же торбу у калитки!

        Соседский участок оказался совершенно заросшим старыми кустарниками и деревьями. Должно быть когда-то здесь был большой и ухоженный сад, от которого осталась масса плодовых и декоративных растений, начиная от яблонь и груш, заканчивая калиной, черемухой, сиренью и еще чем-то, что в наступающих вечерних сумерках было не особо уже и видно.

        В глубине участка показалась полуразвалившаяся сторожка, над крышей которой торчала кирпичная труба. На крылечке сидел большой и жирный кот черной масти, который при виде нас широко зевнул, показывая полное равнодушие ко мне и, выгнув дугой спину, начал тереться о старушечью ногу.

        Бабка не стала приглашать меня в сторожку, взяла свою ношу и положила на лавку крылечка, даже не сказав спасибо. Старый человек, что с нее возьмешь, подумал я и уже повернулся, чтобы уйти. Но старушенция цепко ухватила меня за плечо своими узловатыми подагрическими пальцами и усадила рядом с принесенной поклажей.

        - Куда тебе торопиться? Успеешь своих окуней почистить, да и слова они доброго не стоят - отдай их коту!

        И когда она успела заглянуть в мой пакет с уловом?

        Чем больше я смотрел на старуху, тем сильнее меня охватывало подспудное чувство неприязни к ней. И все больше возникало непреодолимое чувство как можно быстрее покинуть ее участок.

        Встал и шагнул по скрипящим половицам пола крылечка на выход. Старая карга предугадала мое желание и неожиданно быстро преградила дорогу! В ее руке мелькнула какая то плошка с непонятного рода содержимым, которое тотчас же было выплеснуто в мое лицо. Инстинктивно загородился рукой, но часть какой-то гадости все-таки попала в нос. Удушающий запах чертовского снадобья проник в самую глубину моего тела и сознания. Все поплыло перед глазами, ноги подкосились и, если бы грымза не подхватила мою обмякшую фигуру неожиданно крепкими руками, то грохнулся бы оземь.

        Старушенция потащила меня в дальний угол сторожки, где оказалась неприметная ранее дверца в другое помещение. Затуманенным взглядом, теряя остатки соображения, я машинально переступал ногами и шел все дальше и дальше. Хотя, казалось, куда там идти, домик-сторожка снаружи был совсем небольшого размера.

        Мои глаза сомкнулись и все исчезло.

        Не знаю, сколько прошло времени, но очнулся от того, что на лицо во всю силу светила полная луна. Ее свет проникал через небольшое окошко в стене сторожки.

        Голова была совершенно ясная, лежал на полу, но ни руками ни ногами пошевелить совершенно не мог.

        Какое сегодня число? Ах да, вспомнил, ведь наступила ночь с 30 апреля на 1 мая. Вам это ничего не напоминает?

        Когда-то очень даже интересовался этим праздником и сразу же, как по заказу, перед глазами начали появляться какие-то видения, связанные с этим событием. Сначала они были туманны и неясны, а потом начали обретать совершенно отчетливые черты.

        В это время за стеной послышался какой-то шум, пахнуло дымом и я будто со стороны увидел домик, в котором находился. То что привиделось дальше, больше напоминало какой-то сюрреализм, нежели явь.

        Лунный свет отчетливо освещал все окружающие окрестности со строениями, деревьями и кустами, отдельными предметами. Припомнилось выражение "хоть иголки собирай", которое как нельзя кстати подходило для этого случая.

        И тут началось совершенно невообразимое. Старуха-хозяйка бесшумно вылетела через печную трубу своего жилища, сидя в деревянной ступе. В одной руке она держала кочергу, а в другой палку-пест, которым раньше толкли зерна в ступе, превращая их в муку. Из всей одежды на старухе была лишь синяя косынка с белыми кружками горошин, подвязывавшая ее космы. Да и старуха ли это вовсе? Ее лицо вмиг помолодело, плечи расправились, куда-то ушла сутулость, напоминавшая горб, будто десятки прожитых лет одним махом слетели в сторону!

        Голова несомненно ведьмы повернулась в пол оборота ко мне, уже иссиза-черные, а не седые волосы змеились на ветру за узлом ее косынки. Молодая ведьма подмигнула мне и повела плечом, как бы приглашая полететь за ней!

        Не знаю, как это объяснить, но у меня создалось впечатление, что тело раздвоилось. Его внешняя оболочка как бы оставалась лежать на месте, а невидимая душа полетела следом за ступой с ее обладательницей.

        Впрочем полет продолжался недолго и закончился в полуверсте от жилища, на самом высоком месте селения.

        Со всех сторон к этой вершине летела нечисть! Какие-то темные личности среди которых несомненно были представители как женского, так и мужского пола, роились в воздухе, восседая кто на метле, кто на кочерге, кто так же, как и наша героиня, в ступах. У других и вовсе ничего не было в руках, хотя что-то моталось за плечами.

        Вся эта сомнительная компания приземлялась и создавала все более увеличивающуюся толпу. Раздавались приветственные возгласы, некоторые бросались в объятия друг друга, как давно не видевшиеся приятели и старые знакомцы.

        Буквально за считанные минуты вся эта толчея в виде роя чудовищ из страшных сказок и старинных преданий насчитывала сотни представителей. Здесь были и черти, и бесы, и нетопыри и вурдалаки, упыри, ведьмы и ведьмаки, колдуны и колдуньи.

        Из ближайшей речушки Коломенки потянулись водяные и русалки, которые обычно не живут в ее водах и омутах в период с Ивана Купалы и до Ильина дня. Потому в ней и купаться следует в это время, а не до и не после.

        Мне об этом рассказывала еще бабка. А она была сведуща в подобных делах.

        Мало-помалу шум толпы начал стихать, видно было ожидание присутствующими чего-то очень значимого.

        Наступило полное молчание, по времени это было полночью.

        Вдруг раздался грохот, подобный раскату грома, резко запахло серой, будто неведомая сила разом чиркнула тысячами спичек, зажигая их. И появился Он, которого все ждали. Поскольку человек я православный, хотя в церквях бываю лишь при отпеваниях упокоенных из числа знакомых, присоединившихся к большинству, то дальше буду называть появившегося Он. Так делают наши церковники, дабы лишний раз не произносить имени Сатаны-Антихриста.

        Не буду описывать всех мерзопакостных действий толпы присмыкающейся нечисти, пусть сиим неблаговидным делом занимаются чернокнижники и сатанисты. Но так понимаю, что Он начал поощрять отличившихся за прошедший год, наказывал провинившихся, то есть, говоря современным языком, занимался разбором полетов. В заключение наметил планы на будущий год до следующей Вальпургиевой ночи. И только после этого начался настоящий шабаш!

        И знаете, по моему мнению, он ничем не отличался от чудовищной вакханалии попоек многих наших корпоративов. Когда никто из участвующих в них не знает ни в чем меры. Порою приправляя все это соответствующей "травкой". Правда в руках и лапах пирующих вместо стаканов, стопок, лафитников, бокалов и фужеров были какие-то совсем чудные емкости. Глиняные черепки и плошки, долбленые в дереве баклажки, кубки в виде козлиных и коровьих рогов, черепа-сосуды, начиная от человеческих и заканчивая различными черепами всяческих скотов.

        В центре возвышенности стояла огромная осиновая бочка, из которой во все стороны лилось хмельное пойло, под его струи подставлялась посуда и глотки пирующих, многие залезали в саму бочку и барахтались в ней! Все это безудержное веселье сопровождалось громкими криками и возгласами.

        У меня не мелькнуло даже и мысли попробовать дьявольского зелья, хотя чувствовалось - моей второй половине существа многие присутствующие настойчиво пытались предложить оное.

        Попойка сопровождалась разухабистым пением и бесовскими игрищами. Одни твари мерзкого вида становились спинами друг к другу, другие в подобие круга и скакали, поднимая пыль с земли. Под ногами и копытами танцующих шныряли черные коты, змеились пресмыкающиеся, а над толпой носились с карканьем черные вороны и ухающие совы.

        Мало-помалу нечисть разбрелась группами и парами по ближайшим окрестностям. Фу!

        Огромная полная луна, царственно освещавшая округу, начала клониться к горизонту и вскоре скрылась за ним. На востоке появились первые проблески утренней зари. Вдруг раздалось громкое петушиное "Ку-ка-реку!" Вокруг началось невообразимое, вся свора присутствующей нечисти бросилась на поиски своих транспортных средств, поспешно бросая на ходу рога с остатками пойла, друзей и подруг. В начавшейся суете и давке меня скорее всего звезданули по лбу или метлой или кочергой, в результате чего сознание померкло и отрубилось.

        Очнулся я под яркими солнечными лучами на самом верху горы, не совсем понимая - я это или не я, душа моя или бренное тело лежит мордой в луже. На расстоянии вытянутой руки сидела огромная пупырчатая жаба коричневатой масти, тараща выразительные и выкаченные глаза, раздувая щеки и по лягушачьи поквакивая. Плюнул в ее сторону, в ответ она сиганула прочь, обдав мой многострадальный лик вонючей слизью.

        Я оперся руками о землю и сразу же сел на пятую точку по причине ломоты во всех членах. Голова трещала как после бурно проведенного вечера с чрезмерными возлияниями, руки тряслись, ноги и ребра нестерпимо болели, будто на теле всю ночь черти молотили горох.

        Нигде не было ни души и только взрытая поверхность земли свидетельствовала о дикой ночной пляске по ней множества копыт.

        Неподалеку возвышалась груда клепок от рассыпавшейся осиновой бочки, виднелась красная лужа дурно пахнущей жидкости с, выражаясь цивильным языком, резким запахом то ли нашатыря, то ли аммиака. Валялись обглоданные кости, обрывки шерсти и ткани неизвестного предназначения, какие-то палки и щепки.

        Кое-как встал на ноги, осмотрелся, увидел приметный тополь, что возвышался в нескольких сотнях метров над местом моего строительства, неуверенной походкой побрел в ту сторону. Сердце бешено колотилось, в горле пересохло, а во рту было такое ощущение, что в нем переночевал табун лошадей.

        Через полчаса с многочисленными остановками добрел до своего пристанища, нашел непочатую полутора литровую пластиковую бутылку с минералкой и выдул ее за один присест. Уселся на чурбан-обрубок, на котором колол дрова для костров. Откинулся спиной на тополиный ствол. Мало-помалу пришел в себя.

        Что со мною приключилось за прошедшую ночь, можно было лишь догадываться по смутным воспоминаниям. А солнце пригревало все больше и больше, глаза сами собой закрылись и мною, несмотря на дневное время, беспробудно овладел Морфей. Слышали о таком?

        Когда проснулся, то невольно посмотрел на соседний заросший участок, тщетно пытаясь разглядеть на нем ужасную старую грымзу. Там было все тихо.

        Около обеда подъехал заказчик строительства, несколько странно посмотрел на меня и осведомился о состоянии здоровья. Что я мог ему сказать? В ответ лишь поинтересовался - а кто живет на соседнем участке?

        Узнал, что десяток лет тому назад он был собственностью какой-то старушенции, тогда же и умершей, а теперь им владеет ее внук-москвич и все никак не продаст за требуемые им миллионы. Был здесь в позапрошлом году, запомнился тем, что походил-побродил, сорвал с дерева яблоко, откусил, поморщился, выплюнул и уехал.

        Через месяц, после окончания подготовительных работ, передал я объект нанятому заказчиком бригадиру. Больше сюда не наведывался. Что я тут не видел, на Лысой горе...